Нет иного рассвета, чем в нас // Whatever happens
Обычно осень накрывает Город медленно, неспешно и очень тихо: не сразу и заметишь, что она уже здесь.
В этом году - иначе. Нас накрыло трёхдневным штормом, и когда он отбушевал, стало ясно: пусть по календарю ещё август, пусть кроны почти не тронуты желтизной - но осень властно и необратимо наложила на Город свою руку.
По-иному пахнет воздух. По-иному свиристят ласточки. По-иному струится в окна вечерняя прохлада. По-иному касается кожи дождь.
Город встряхивает ветвями деревьев, словно волосами; Город потягивается всеми улицами. Осень - пора его самой глубинной сути, его тихого голоса.
Скоро, очень скоро настанет время шебуршать ногами в опавшей листве, вдыхать грибную прель и сырость, блуждать по мощёным брусчаткой улицам, провожать журавлей и греть руки о чашку с чаем, глядя на догорающий закат.
А я смотрю в окно, на молнии, рассекающие небо: может быть, последнюю грозу этого года. И думаю - а хорошо всё-таки, что этим летом я успел пробежаться босиком по лужам.
В этом году - иначе. Нас накрыло трёхдневным штормом, и когда он отбушевал, стало ясно: пусть по календарю ещё август, пусть кроны почти не тронуты желтизной - но осень властно и необратимо наложила на Город свою руку.
По-иному пахнет воздух. По-иному свиристят ласточки. По-иному струится в окна вечерняя прохлада. По-иному касается кожи дождь.
Город встряхивает ветвями деревьев, словно волосами; Город потягивается всеми улицами. Осень - пора его самой глубинной сути, его тихого голоса.
Скоро, очень скоро настанет время шебуршать ногами в опавшей листве, вдыхать грибную прель и сырость, блуждать по мощёным брусчаткой улицам, провожать журавлей и греть руки о чашку с чаем, глядя на догорающий закат.
А я смотрю в окно, на молнии, рассекающие небо: может быть, последнюю грозу этого года. И думаю - а хорошо всё-таки, что этим летом я успел пробежаться босиком по лужам.