Даже несмотря на то, что пока всё равно хочется свернуться клубком и орать - это ощущается как освобождение. Того, что не давало жить, в общем поле больше нет, хотя даже во время перерыва в обсуждениях оно там было, давило и тлело. А остаточные явления рано или поздно пройдут.
А потом, когда будет уже не так больно ко всему этому прикасаться - я выберу, что из него хочу помнить. Я знаю, что там много хорошего: летний вечер на берегу Москвы, заполночный гон в чате, кофе из водорослей, лестница Вескона и мастерёжка по телефону, и мир, обретавший голоса, лица и краски... просто сейчас оно всё слепилось в единую массу, густо политую хренью. Но это тоже пройдёт.