Некое подобие персонажного отчёта

...А потом всё заканчивается - чудовищно, неправильно, нелепо; и уже не исправить ничего, и остаётся лишь стоять у ворот Митлонда, глядя вслед уходящему отряду, и видеть, как отблёскивает солнце на острие копья того, кто идёт впереди.
Того, кто прежде носил титул Короля нолдор. Моего старого друга Эрейниона, который под тяжестью вины за совершённое сам отказался от короны и ушёл в добровольное изгнание.
И теперь уже поздно, и ничего уже не сделать - сколько ни терзай себя мыслями: если бы я оказался в нужный момент рядом, остерёг, нашёл нужные слова...
Когда отряд скрывается за поворотом, я закрываю глаза; но солнечный блик на острие копья так ярок, что продолжает гореть алой звездой на изнанке моих век.
- ...Аннаэль!..
Я не оборачиваюсь на зов. Кому надо, тот сам до меня дойдёт - я же могу сейчас лишь стоять, замерев у ворот: словно на пороге между "было" и "не будет".
- ...Аннаэль, да что с тобой?
Меня трясут и тормошат за плечи, и я наконец открываю глаза.
Здесь нет ни ворот, ни дороги, залитой солнцем, ни уходящего по ней отряда. Комната; серебряные предрассветные сумерки; взлохмаченная грива друга, который выдернул меня из кошмарного сна.
Алмарэль вглядывается в моё лицо, пытаясь понять, проснулся ли я окончательно или ещё пребываю в плену видений; а я... я сам не могу понять, что из моего сна - призрак, что рассеется с рассветом, а что - причудливо перемешанные обрывки яви.
- Что случилось? - в голосе друга отчётливо слышится беспокойство. Я молча мотаю головой и утыкаюсь лбом ему в плечо. Мне нужна хоть какая-то точка опоры в мире, который внезапно полетел кувырком.
Мне нужно знать.
- Алмарэль, - мой голос звучит хрипло, и я почему-то не могу смотреть ему в глаза. - Где Эрейнион?
Вместо ответа Алмарэль тихо вздыхает.
- Тебе снова снился Ородруин?
Его голос полон сочувствия - и вопрос оборачивается ответом.
Ородруин.
Выжженная, мёртвая земля, в которой оборвался путь моего друга и командира. Того, кто заступил путь мертвящему тёмному ужасу - как заступал когда-то путь орочьим отрядам, разорявшим побережье. Того, кто не считал свою смерть слишком дорогой ценой за то, чтобы остались жить другие.
Того, кто ушёл в Чертоги Мёртвых той же тропой, которой когда-то прошёл я сам - и кого нам уже никогда не увидеть на этом берегу.
Алмарэль сочувственно молчит, и его тёплые ладони по-прежнему лежат у меня на плечах; он всегда это умел - просто молча быть рядом. А я - я всматриваюсь в мельтешение видений, пытаясь разобрать их, разложить - словно наконечники стрел раскладываю: какие пригодны к использованию, а какие отдать в перековку.
Нагретые солнцем доски верфи, в руках - парусина и игла, рядом - чаша с освежающим травяным напитком, принесённая кем-то из фалатрим; ветер доносит с берега песню, и парус почти дошит уже - осталось строчку по краю проложить; и, кажется, именно это и называется - счастьем.
Было.
Сулэрин сосредоточенно раскладывает свежесобранные травы; рядом с ним ещё целый ворох - а Рильярэ уже вносит новую корзинку: лето в Покоях Исцеления - горячая пора...
Было.
Корабли людей, входящие в гавань, порядком потрёпанную невиданным доселе штормом. Я не знаю тех, что сходят сейчас на берег - слишком быстро меняются людские поколения; но в повороте головы, в выражении глаз, в звучании голосов неуловимо проскальзывает отпечаток тех, кого я знал когда-то. Пути Старших и Младших расходятся, и чем дальше, тем глубже станет пропасть между нами; но это будет когда-нибудь потом, а сейчас - эти Младшие пришли к нам, и пришли как друзья.
Было.
Эрейнион, встречающий настороженной подозрительностью тех, кто успел уйти от Тьмы, погубившей Эленну. Его речи, обращённые к тем, кто не сдался и выстоял: он упрекает их в том, что род человеческий всегда готов предаваться тёмным делам. Он зовёт другом Элендиля, того, кто привёл их - и оттого ещё более странными выглядит этот необоснованный упрёк.
Не было.
Странные люди, пришедшие к нам просить - нет, требовать! - корабли, а в ответ на отказ - обнажившие мечи.
Не было.
Капитан корабля, что плыл навстречу солнцу, а приплыл - к нам, на западный край земли. Безумные расчёты, результаты которых сводятся к одному: как это ни невероятно - но мир стал круглым, и все дороги в нём теперь замкнуты кольцом. Снова все лоции переписывать!
Было.
Адунафэль, королева Арнора, пришедшая к нам искать мудрости. Кирдан протягивает ей карту звёздного неба: мир изменился, и пути звёзд - вместе с ним, и людям это знание непременно пригодится.
Было.
Арминас, мой старый друг, рассказывает про очередные дали, где ему довелось побывать, и отблески огня падают на его лицо. Вечный бродяга и непоседа, о котором когда-то на Баларе спорили: хватит ли длины его шила в известном месте, чтоб на это самое шило поднять парус, - он так и остался бродягой и непоседой, и в Митлонде совсем ненадолго: с рассветом снова собирается выйти в путь.
Было.
Белопарусный кораблик, легко скользящий по водной глади, построенный нашими друзьями из людского рода. Мы радостно учили их всему, что умеем, мы работали вместе на верфи, и форштевень этого кораблика изукрашен моей привычной резьбой - волны, чайки и дельфины... но вот уже близится гавань Гондора, где им - оставаться и идти дальше в свою жизнь, а нам - возвращаться обратно, не ведая, встретимся ли снова.
Было.
Снова вставшая над миром тень; да, лишь тень той зловещей силы, против которой мы сражались когда-то - но этому миру и её хватит. И если мы не встанем меж нею и миром - то кто же?
Было.
Чёрное чудовище - ростом выше любого из нас, превосходящее силой самого могучего из нашего войска. Разве перед ним можно устоять?.. Но отступить - точно невозможно.
Сияющая искра перед лицом черноты; лазурь и серебро, свет в самом средоточии тьмы: Финэллах, бросающий ей вызов.
"Держать голову отдельно от шлема - вредная привычка, Эрейнион..."
Воздух, насквозь пропитанный горечью пепла; оплавленные, искорёженные камни под ногами - слишком много камней на тропе, по которой я стрелой несусь туда, где только что рухнула эта сияющая искра: несусь, каким-то глубинным чутьём уже зная, что не успел.
Было.
Сияющий силуэт, лазурь и серебро, и сверкающий клинок воздет к небесам: победа! Слухи, что летят по всему войску и которым я поначалу отказываюсь верить: будто бы Эрейнион столкнул в жерло Ородруина Элендиля вместе с Кольцом, средоточием силы Врага. Гневный призрак самого Элендиля, обвиняющий в предательстве государя всех нолдор, что называл его другом. Гневный голос его сына, воспрещающий отныне и навек всем эльфам Линдона ступать на гондорские земли.
Спокойная уверенность Эрейниона: "Я сделал то, что должен был сделать".
Корона в руках Галадриэли. Небольшой отряд, навсегда покидающий Линдон, чтобы беречь дороги, пролёгшие меж королевствами людей.
Солнечный блик на острие копья.
...
...
...
Не было. Всё-таки не было.

Я по-прежнему молчу, и Алмарэль молчит, и в окно, разгораясь, сочится рассвет, и мир понемногу становится на прежнее устойчивое место. Я вспоминаю, что обещал Алмарэлю взять его на борт "Грозы", когда мы снова пойдём в Гондор, а значит - время собираться...
...Но где-то в глубине я знаю, что сделаю, когда вернусь. Я отправлюсь в Имладрис, отыщу в долине заросший симбельмином холм, под которым упокоился мой друг и командир - и просто помолчу с ним рядом.
Не спрашивай меня - зачем. Я просто знаю: так будет правильно.