Чем ближе запланированный день отъезда - тем больше я осознаю, насколько же боюсь уезжать. Настолько, что организм начинает выдавать соматику, чтобы не успеть всё, что для этого нужно. Я уже вторую неделю не могу добраться до банка и завести карточку - валюсь в лёжку именно в тот день, когда себе это планирую.
Такого страха не было даже тогда, когда я ехала сюда. Вернее, тогда страха вообще не было. И я знаю почему.
Это не страх нового, не боязнь начинать на пустом месте. Я боюсь вернуться к разбитому корыту, от которого уезжала, и уже никогда не смочь снова вырваться сюда. Боюсь не удержать того рубежа, на котором стою сейчас: да, я уже усвоила "со мной так нельзя" - но оно ещё не проверено реальной жизнью, и я не знаю, насколько прочно оно в меня вросло и не сдамся ли я, если мне качественно поездить по мозгам. А по мозгам ездить мне будут: брезгливо поджатыми губами, постоянными напоминаниями, что мой изначальный план не удался, что со здоровьем у меня не сильно-то лучше, чем было до отъезда, что Ланька целый год пробыла без меня...
Я особенно боюсь, что сдамся ради неё - чтобы быть рядом. И встроюсь в картину "блудная мать-кукушка нагулялась и вернулась к дитю", и смирюсь с тем, что никуда мне от такой жизни не деться, возьму веник и пойду шуршать и не отсвечивать - и буду вспоминать, как невозвратимое чудо, дориатский ручей, и солнцестояние в Эгладоре, и ромашковый запах над полем, и три часа разговора песнями у костра, и заполночные посиделки в три с половиной Ройенталя, и Бельтайн, проведённый с шитьём в руках, и людей, которые за целый год близкого общения так и не согласились со всей гирляндой определений, ставшей мне за много лет привычной.
Боюсь, что мне снова - внятно, логично и аргументированно, как всегда - разъяснят, что эта намотанная на меня гирлянда - истинное положение дел, что я действительно такая и есть. Боюсь, что не смогу самостоятельно, без чьей-то подстраховки обеспечить себя и мелкую. Боюсь не заработать себе на билеты и пустить под нож все отрастающие планы. Боюсь застрять раскорякой между "там" и "здесь"...
Я уже ощутила вкус свободы. И теперь больше всего боюсь его лишиться.