На выходных поймала кусок чистейшего, незамутнённого бличеманского кайфа. Мало того, что человек, которому я сейчас эту эпопею скармливаю - прямо-таки живая Орихиме, и это сходство закольцовывает ситуацию практически бутылкой Клейна. Так до меня ещё и допёр смысловой пласт, которого раньше я не различала - а теперь мой внутренний лингвист до него дорос. И до сих пор бегает по стенам с радостными воплями так же, как когда-то бегал, расплетая мелнибонэйские двухслойные диалоги.
Ичиго, который половину знакомцев зовёт по голой фамилии, остальных - по имени и на "тэмэ", и только к Укитакэ и Урахаре обращается на -сан.
Вежливый до отстранённости Ишида, который, напротив, онорификсы не пропускает почти никогда, делая исключение лишь для Куросаки - но даже в этом случае до хамских тыканий не опускается, ограничиваясь нейтральным "аната".
Бьякуя с его вечным "кисама" - и это же "кисама" в речи Рукии, прорезающееся не абы где, а в совершенно определённых ситуациях.
Кто, когда и к кому обращается на -сама и -доно.
Ауыыы. Боги, как же хорошо, что вы меня создали маньяком-лингвистом.